История Дубненского комсомола

Это надо заслужить

САРАНЦЕВ Владислав Павлович (1930 – 1995), выдающийся специалист в области физики и техники ускорителей, доктор физико-математических наук, профессор, начальник Отдела новых методов ускорения (ОНМУ) (1966–90), заместитель директора Лаборатории сверхвысоких энергий (1990–1992), главный инженер ОИЯИ (1992–1995), секретарь комсомольской организации Электрофизической лаборатории АН СССР (позднее Лаборатории высоких энергий ОИЯИ), член Кимрского РК ВЛКСМ.

Я приехал в Дубну после окончания МГУ, когда здесь только шло строительство Электрофизической лаборатории АН СССР. Это было в 1953 году. И мне, признаться, до сих пор непонятно, как тогда В.И. Векслер мог фактически поставить на молодежь. Все ключевые позиции синхрофазатрона он передал нам. Не будет преувеличением признать, что все трудности мы вынесли на своих плечах, но была и награда – работающая машина. Главным было – беззаветная преданность делу, и неважно, какую должность ты занимаешь. Поэтому нашей гордостью был и остается синхрофазатрон.

Сначала я был председателем молодежной комиссии в профкоме, затем – секретарем комсомольской организации лаборатории, членом Кимрского района ВЛКСМ, поскольку в те годы Дубна еще входил в Калининскую область.

Был чрезвычайно высок дух патриотизма – основа нашей идеологии. Несмотря на колоссальные трудности, разруху, послевоенный трехлетний план восстановления народного хозяйства был выполнен. Конечно, это было только началом, но мы были полны энтузиазма и веры в свои силы. После победы в войне с фашизмом авторитет Сталина был еще более высоким. Поэтому для многих из нас как гром среди ясного неба прозвучало выступление Хрущева на ХХ съезде партии, где было впервые сказано о культе Сталина. Мы не могли этому поверить: с детства были воспитаны так, что не менее родителей почитали народного вождя. К тому же в печати трактовка выступления была не совсем однозначной.

В общем, наш комитет комсомола написал тогда, в 1956 году, сразу после съезда письмо в ЦК КПСС с просьбой прислать нам товарища и объяснить, что же случилось.  Очень скоро приехал Ф.С. Горячев (тогда он был первым секретарем Калининского обкома партии), собрал комитет комсомола. И состоялась довольно доверительная беседа о том, что в последние годы Сталин был болен и это отразилось на его характере, в его руководстве страной… В какой-то мере Горячев убедил нас. И возвратился в Калинин.

А Векслер в это время находился в США. И вот в аэропорту уже в Москве его встречают и докладывают, что в его лаборатории «бунтуют» комсомольцы. Не заезжая домой. Он спешит в Дубну. Собрали партбюро, где выступал только Векслер: всем досталось «на орехи» - и коммунистам, и комсомольцам. Руководители парторганизации получили взыскания.

У меня и моих товарищей по комитету несогласие с таким неожиданным для нас, даже, сказал бы, недемократичным поворотом событий так и остался надолго. Это очень важный эпизод для понимания того времени, в которое мы жили. Но мы были молоды, и у нас было свое большое дело.

Ограничений рабочего порядка не было. Если говорить о комсомольской организации, то Хрущев, вроде бы, провозгласил свободу мнений и пр. (по тем временам это было немало), и мы постарались этим воспользоваться. Прежде всего стали использовать, говоря сегодняшним языком гласность. Вышла стенная газета «По каменным тропам» и затем через некоторое время еще одна, но с другим названием – «Не будем ссориться». Это была первая, по нынешним временам очень скромная попытка дружеской критики научного руководства лаборатории, немного досталось в ней и руководству города. Газету нашу тут же запретили, и только через несколько лет она вновь возродилась, правда, уже немного в другом качестве. Так что тогда, после ХХ съезда партии и выступления Хрущева на съезде, наши надежды на демократию оправдались.

Газета «Дубна: наука, содружество, прогресс». 1988 г., №42, 26 октября.

• Назад
• Вперёд